Страница 1
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11
Страница 12
Страница 13
Страница 14
Страница 15
Страница 16
Страница 17
Страница 18
Страница 19
Страница 20
Страница 21
Страница 22
Страница 23
Страница 24
Страница 25
Страница 26
Страница 27
Страница 28
Страница 29
Страница 30
Страница 31
Страница 32
Страница 33
Страница 34
Страница 35
Страница 36
Страница 37
Страница 38
Страница 39
Страница 40
Есть и откровенно грязная - «в 1976 году в США в альманахе «Russian Literature Triguarterly» была опубликована подборка весьма откровенных стихотворений, которые приписывались перу Лермонтова. Это якобы подтверждал и компьютерный анализ текста. И литературовед из Йельского университета Александр Познанский в своей монографии «Демоны и отроки» (она выпущена в 1999 году в московском издательстве «Глагол») заключает: великий русский поэт страдал так называемым латентным гомосексуализмом, породившим многие психологические комплексы. Многие его любовные стихи посвящены не женщинам, а мужчинам, прежде всего однокашникам по юнкерской школе, Михаилу Сабурову и Петру Тизенгаузену. В качестве доказательств Познанский приводит отрывки писем, адресованных Сабурову и Александру Бартеневу. Последний, кстати, явно намекал на близкие отношения Михаила Юрьевича и Мартынова. Мартынов, по его мнению, вызвал Лермонтова на дуэль потому, что ревновал его к женщинам вообще, а Лермонтов ухлестывал за ними только для видимости. И, откровенно говоря, они нередко бросали его (может быть, узнавали о его противоестественных увлечениях?), или же он сам неожиданно оставлял объект своего поклонения».
Прочитав об этой, последней версии, в моей любимой газете «Красный Сормович» (статья некого Сергея Степанова «Пуля для поэта») я, как и всякий нормальный человек, подумал «ну вот, еще один «бывший русский», какой то эмигрантский потомок Александр Познанский, зарабатывает себе на бутерброд с маслом, выдумывая грязные истории о великих людях, составляющих славу нашего отечества». А ведь, как выражается мой любимый писатель Александр Бушков: «... рожденный миф может заслонить реальные события, клевета зачастую переживает своих создателей, а недостаток логики прочно укореняет чьи-то корыстные выдумки в качестве официально признанной, канонизированной версии истории».
Давайте перейдем к фактам, используя, кстати, в основном материалы статьи того же Сергея Степанова...
«Пути Лермонтова и Мартынова разошлись в конце 1834 года. После окончания юнкерской школы Михаил Юрьевич был направлен в лейб-гвардии Гусарский полк, расквартированный в Царском Селе, а Мартынов стал кавалергардом». «В 1837 году за стихотворение «На смерть поэта», посвященное гибели Александра Пушкина, корнет Лермонтов был переведен в Нижегородский драгунский полк, расквартированный в ста верстах от Тифлиса. Хотя официально не за крамольные стихи, а за то, что находился в столице без разрешения начальства, иными словами, в самоволке». «В том же 1837 году в качестве волонтера отправился на Кавказ и Мартынов. Поближе к сестрам, которые жили в Пятигорске. Здесь бывшие однокашники встретились снова. Как будто что-то тянуло их друг к другу».
«Лермонтов не слишком-то торопился к месту назначения. Добирался до полка почти... 9 месяцев. В апреле 1837 года прибыл в Ставрополь, где сказался тяжело больным и был помещен в военный госпиталь. Потом его отправили «для пользования минеральными водами» в Пятигорск».
«Все это время Лермонтов расслаблялся. Ухаживал за женщинами, много писал, встречался с грузинским поэтом Александром Чавчавадзе, пил кавказское вино, но пару раз все-таки попал под обстрел. И, как явствовало из семейной переписки Мартыновых, опубликованной в 1891 году в журнале «Русский архив», Лермонтов заявил, что его ограбили по дороге. Пропали письмо, дневник и 300 рублей ассигнациями, вложенные в конверт, которые Наталья Мартынова, сестра Николая Соломоновича, наказала передать брату. Лермонтов вернул Мартынову только деньги, хотя знать о них, если не вскрывать пакет, он не мог. А это прояснилось только в 1841 году. Мартынов якобы вызвал поэта на дуэль, чтобы защитить честь семьи, поскольку Лермонтов читал чужие письма и использовал дневник сестры в романе «Герой нашего времени». В образе же княжны Мери современники узнавали Наталью Мартынову, ставшую графиней Лаутордонне. И, наконец, чашу терпения переполнил дружеский шарж на Мартынова, где он был изображен в мундире с газырями и с огромным кинжалом, сидящим на ночном горшке. Это выглядело очень смешно, и Мартышка буквально взбесился».
Возможно, смертельное ранение поэта - трагическая случайность (не зря в биографии Мартынова написано: «имел несчастие убить на дуэли Лермонтова» - возможно, хотел только ранить), а вот причина дуэли в этой версии чрезвычайно логична.
В пользу трагической случайности говорит и то, что Мартынов и Лермонтов были друзьями детства (именно этим, а не каким-то латентным гомосексуализмом объясняются их близкие отношения) Отец Мартынова был крупнейшим винным откупщиком, бабушка Лермонтова Елизавета Алексеевна - дочерью Алексея Емельяновича Столыпина - Пензенского губернского предводителя дворянства, разбогатевшего, как и отец Мартынова, на винных откупах. Родной брат бабушки Лермонтова и дядя поэта (приятель Пушкина) тоже был винным откупщиком. Следовательно, еще отец Мартынова и ближайшие родственники Лермонтова - люди одного рода занятий - общались семьями. Этим же можно объяснить и знакомство Лермонтова с сестрами Мартынова. Ведь одна из усадеб Мартыновых находилась всего в 50 верстах от Тархан, рядом с Нижнеломовским монастырем, на территории нынешней Пензенской области. Да и бабушка Лермонтова, Елизавета Алексеевна Арсеньева, отец которой был предводителем Пензенского дворянства и которая воспитывала внука после смерти его матери (та умерла в 1818 году от сухотки спинного мозга) не раз привозила сюда маленького Мишу. На лето приезжали сюда и Мартыновы из Нижнего.....
Зачастую откупщики объединялись, образуя своеобразные синдикаты. Так было проще диктовать свои условия на винном рынке и вытеснять с него конкурентов. Бенардаки, как писала газета «Невское время» (Русское чудо, 2000), создал такой синдикат вместе с другим известным откупщиком, будущим банкиром Василием Кокоревым (об этом талантливом человеке ниже). Винный откуп был весьма доходным занятием, и занимавшиеся им сколотили немалый «первоначальный капитал», который впоследствии стал источником инвестиций в начавшееся бурное развитие производства. Но, как описал этот период видный немецкий экономист-теоретик Карл Маркс, это было время наживы, для которого были характерны обман, подкуп, нечистоплотность в отношениях. С одной стороны, откупщики, всегда зависящие от многочисленных чиновников, стремились сами поставить их в зависимость, давали им взятки. «Взяв откуп, откупщик прежде всего старался задобрить чиновников: одних угощал пирами, другим высылал деньги и водку. Существовала целая система взяток, подкупов и дарений... В записке, поданной министру финансов в январе 1853 года, говорилось: "Получать жалованье из откупа считается теперь не взяткою, но жалованьем безгрешным, прибавочным к казённому жалованью"». Бенардаки, конечно, не стал бы одним из наиболее богатых откупщиков, если не смог бы приспособиться к этой системе, если не стремился бы поставить чиновников в зависимость от денег, которые им давал. Новосибирский историк Н. П. Матханова, рассказывая о слывшем честным губернаторе И. С. Жиркевиче, приводит такие слова самого Дмитрия Бенардаки: «Мы, откупщики, имеем коренное правило - ежемесячно часть нашей прибыли уделять начальству, и я смею просить вас оказать мне такую же благосклонность, как и предместники ваши допускали: дозволить, в случае нужды, предлагать от души пособие». С другой стороны, откупщиков обвиняли и в том, что они незаконно повышали цены на спиртное и ухудшали его качество. «Излюбленным способом обмана стала продажа разбавленной водкой воды с добавлением в неё настоек из "дурмана" и табака. Чтобы править напитку "крепость", добавляли в него всякие "ядовитые" и дурманящие вещества и даже медную окись». (Там же.) Вполне вероятно, что повышением цен и изготовлением «зелья» на самом деле занимались не сами откупщики, а их приказчики и кабатчики, но у нас всегда и во всём виноваты «хозяева». Так ли иначе, после прихода к власти Александра II, в правление которого газеты России обрели свободу слова, на откупщиков хлынул вал критики.
В итоге в 1863 году система винных откупов была отменена. Но, как отмечает М. Л. Гавлин, «"чрезмерная монополия" откупщиков содействовала формированию у них целого ряда специфических черт. С одной стороны, способность проводить масштабные хозяйственные, торговые и финансовые операции, умение вовремя мобилизовать крупные денежные средства, сформировать деятельный персонал для обслуживания откупа. При этом откупщики проявляли удивительную энергию и организационный размах, открытость, контактность, умение приобретать нужные связи и использовать их к своей выгоде». И ко времени отмены откупной системы «бывшие откупщики уже были готовы к переключению своей энергии на новые направления деятельности. Период первоначального накопления для них закончился, и все свои силы и капиталы многие из них направляют на грюндерство, на поиск новых источников обогащения».